Воспоминания о Литературном клубе

­   Я пришёл записываться в литературный клуб "Зелёный Шум" в начале сентября 1977 года, когда пошёл в седьмой класс. Пришёл потому, что писал стихи и интересовался серьёзной литературой, и попал в кружок литературного творчества, который вела Зинаида Николаевна Новлянская. Я только что побывал тогда в городе Пушкин, видел Лицей и знаменитый парк, и занятия в клубе мне представлялись чем-то вроде литературного обучения лицеистов - поэтому было ожидание чего-то возвышенного.
                А вокруг всё напоминало об "историческом юбилее", который всюду отмечался. Вот и в клубе я попал на смотр творческих работ "Мой труд вливается в труд моей республики". Почти через 20 лет на вечере в клубе, когда я это вспоминал, молодые люди даже не поверили, что всё было так заидеологизировано. Но- такова была система, усиленно воспроизводившая в подрастающем поколении свои постулаты. Сохранился черновик первой моей работы, написанной в клубе для того смотра - "С чего начинается Родина".  Во всяком случае, заметки с упоминанием мест, где я к тому времени побывал, можно читать и сейчас, в отличие от рассуждений о революции, социализме и партии...
                Ещё через некоторое время "сверху" пришло ещё одно задание - написать сочинение на тему "Как я представляю себе мир во всём мире". Многие в моём кружке написали про голубое небо, цветы, играющих детей - в общем, как откомментировала Зинаида Николаевна, вспоминали первомайские открытки и стихи на пионерских линейках. Одна девочка так и написала: "Я представляю себе мир во всём мире обязательно летом". (Это действительно было: в "мирных" сюжетах - сплошное солнце, зелёные листья и бабочки, так же как и пионерская форма в нашем зимнем краю была рассчитана на лето - шорты, короткие юбки, пилотки, панамки...) Я вообще, как помню, написал, что всеобщий мир будет только, когда не будет капитализма, и что это произойдёт лишь к середине XXI  века (в утопии вроде "коммунизм через 20 лет" уже никто не верил). И не только я так написал - таково было воздействие пропаганды.
                Пропаганда не дремала. Тогда же, осенью 1977 года, литклубовцев пригласили на какое-то писательское мероприятие во Дворце для участия в сьёмках телепрограммы "Советский Союз глазами зарубежных гостей".  Как-то наского прослушали нескольких ребят со стихами, а затем в передачу включили только самые простые стихи про счастье в маминых руках. Андрей Кузнецов, мой ровесник, с которым я тогда сдружился, сказал про это так: "Всегда как какой-то детский сад представляют!"    Вскоре нас пригласили наспех что-то прочитать в Дом учёных перед какими-то школьниками. Они - наши сверстники - всё время шумели, не понимая, зачем их сюда привезли. Когда объявили, что будет выступать клуб "Зелёный Шум", кто-то выкрикнул: "Зелёная какашка!"  Пока литклубовцы со стихами и прозой выступали, взрослым приходилось несколоко раз наводить порядок в зале.  Я не выступал - был ещё новичком, но, как и у всех, у меня осталось отвратительное ощущение.
                "И тогда было интересно заниматься?" - спросит кто-нибудь. Да я души не чаял в клубе! Вот характерная дневниковая запись декабря 1977 г., которую я отыскал:"Фестиваль в школе. Плохо. Собрание на кружке. Очень интересно". И таким было соотношение школы и клуба и у многих других.  Почему же так? Несмотря на царивший кругом формализм, именно в "Зелёном Шуме" школьники чувствовали себя свободными, раскрепощёнными, творчески активными. Доверительный разговор, проявление инициативы, обмен мнениями - этого не было в подавляющем большинстве тогдашних школ.
                Помню, как я перед одним из своих первых занятий застал в 512-ой комнате выделявшегося своей внешностью курчавого старшеклассника с очень серьёзным лицом и узнал, как его зовут - Саша Архангельский. Прочитал ему свои стихи о "Девушке с кувшином" в Царскосельском парке, услышал его мнение: "Пушкин - подражание". Насчёт того, что я к тому времени прочитал "Евгения Онегина", он заметил: "Ты, наверное, ни черта там не понял". Я действительно без конца тогда подражал разным стилям разных времён - от Гомера до Пушкина, и вскоре понял, "пообтесавшись", что надо стремиться к чему-то оригинальному.  И внимательно слушал стихи старшеклассников, в том числе Архангельского - про снег и про автобус ( потом понял, что его "Снег, снег"... тоже подражание - Пастернаку).  Саша больше всего любил из поэтов, кроме Пушкина, Блока и Пастернака и часто читал их стихи.
             Были занятия по сказкам, после которых всем было предложено написать сказку, в том числе и сказку-стилизацию. Из всего, что написали в моём кружке, лучше всего получилось у Лены Дончук - сказка "Лень-матушка хуже горькой редьки" о ленивом царе. Елена Викторовна, мать троих детей, и сейчас пишет сказки. А какая потеха получилась, когда Зинаида Николаевна предложила написать короткий рассказ со словами из рассказа Пришвина (как оказалось) , в том числе "пазуха". Почти все употребили выражение "за пазухой", например:"Росинка блестит так, что и за пазухой будет блестеть". А у Пришвина была "росинка в пазухе листа"!
             Ещё вспоминается, какие книги читали и обсуждали в клубе. Например, тогдашний бестселлер - "Чайку по имени Джонатан Ливингстон" Ричарда Баха. Позднее в центре внимания оказались повести Дины Рубиной, и прежде всего - "Когда же пойдёт снег?"
            В "Зелёном Шуме" был даже КВН, которого тогда не было на телевидении. Несколько раз в конце семидесятых годов встречались команды литклубовцев и школьного объединения при Доме детской книги на улице Горького. Наша команда называлась "ШУМ" (Шумные, Умные, Молодые). А соперники обзывались... "ДУРАК" (Дружные, Умные, Разумные, Активные, Коллективные!). Запомнилось приветствие, которое коллективно сочинялось командой "ШУМ":
          Приветствуем мы вас
          И просим быть смелее.
         Посмотрим мы сейчас,
         Кто среди нас умнее,
          Смекалистей, хитрее.
          В желанный этот час
         Пусть будет веселее
         На празднике у нас!
             Было много весёлых заданий, в то же время имевших отношение к литературе и фольклору, включая инсценировки рождественских и новогодних произведений (КВН обычно проходил под Новый год). А первый при мне новогодний вечер прошёл на следующий день(!) после КВНа (школа совсем меркла!) Его организовали в замечательном месте - доме Аксакова на Сивцевом Вражке, который тогда ещё не был филиалом Литературного музея, но был небольшим культурным центром Арбата. Помню, как сами школьники вносили в зал ёлку и украшали её, игры, А позже Новый год отмечался в самом клубе. В девятом классе я уже вёл вечер у младшеклассников вместе с Леной Дончук и впервые сыграл там в ставшую позднее любимой педагогической игрой "да - нет".  А мы, старшеклассники, конечно, танцевали под  "Бони М" и Карела Готта, но были и песни Окуджавы под гитару при свечах... Наконец, на вечере, на котором я был в десятом классе, в роли Деда Мороза был недавний выпускник Володя Шатилов. Через два года это навело меня на мысль попробоваться в клубе в этом качестве самому. И с тех пор я - Дед Мороз, сначала в школе, потом - в своём клубе и комплексе дополнительного образования, а иногда - и на дому у себя или у знакомых.
             Раз в месяц или чуть реже проводился, обычно в конце недели, устный журнал. Там читали специально подготовленные для этого собственные творческие работы - стихи и прозу, а также литературоведческие эссе (кружки литературоведения вела Евгения Семёновна Абелюк). Выступали также юные чтецы. Особым успехом пользовался в исполнении одного старшеклассника знаменитый цикл пародий Леонида Филатова, посвящённый театру на Таганке. Были гости - иногда писатели, иногда другие творческие люди, отдельные странички посвящались живописи и музыке.
        Всю эту работу помогал  делать преподавателям Совет клуба, в который входили ребята из разных кружков. Его председателем был Саша Архангельский, о котором на заключительном вечере в конце учебного года пели частушки:
                Почему у нас Совет
                Пользуется славою?
                Председатель молодец -
                Голова кудрявая!