Привет, Свет! 4

                                                                                                                                            Глава 5

Когда урок закончился, и все, как обычно, побежали в коридор играть, Светка осталась сидеть за партой. Я, уж было сорвавшийся с места, задержался и удивлённо посмотрел на неё: чего это она? Тут, словно отвечая на мой вопрос, она повернулась ко мне и сказала: «Спасибо!» Я даже оторопел от такой неожиданности – она со мной заговорила! – и потому, не поняв о чём речь, спросил:

-За что?

-За то, что заступился.

-А, не за что! - отмахнулся я и добавил. – Я же обещал тебя защищать.

Светке такой ответ не понравился.

-Вообще-то я и сама могу за себя постоять, - отвернувшись, с апломбом заявила она.

«Ага, как же, можешь!» - усмехнулся я про себя. – «Видел я, как ты могла, когда Локтя тебе руку за спину выворачивал». Тут я вспомнил, как она мне дерзила, вместо того чтобы извиниться. «Отбрить-то ты можешь запросто, но вот если дело дойдёт до драки, то…»

Она снова повернулась ко мне, явно ожидая ответа, и я почему-то ляпнул:

-Конечно, можешь!

Светка довольная улыбнулась, и у меня на душе стало вдруг тепло и хорошо. Как когда-то давно, когда я маленьким взбирался к отцу на колени и, прижавшись к нему, погружался в атмосферу добра и заботы, исходящих в этот момент от него. Я даже испугался: от чего бы это? Но, глянув на Светку, понял, что это тепло излучает она.

Не успел я толком сообразить, чтобы это всё происходящее со мной значило, как она встала и протянула мне руку.

-Хочешь, давай дружить.

-Давай! – не раздумывая, сразу согласился я и пожал её ладошку.

-А ты где живёшь? – поинтересовалась она.

-На Карла Маркса.

-А, знаю, - оживилась Светка, - это на горе. Там, наверху, за автобазой, да?

-Да. А ты где?

-А я на Петропавловской.

На Петропавловской находился детский сад, куда я ходил почти четыре года. Поэтому я знал там всю шпану в округе. Но её я увидел почему-то только в школе. Может, переехали недавно?

-А у меня есть маленький братик, - похвасталась вдруг она, прервав мои размышления. – Двоюродный. Ему недавно два месяца исполнилось. Мы в субботу к нему в гости ездили. А ещё у меня есть сестра Катя. Ей уже пять лет.

-А у меня брат большой, - отозвался я, - в четвёртом «А» учится. А Таньке всего один годик. Такая жадина!

Отвечая, я вдруг поймал себя на мысли, что мне хочется, чтобы наш разговор никогда не прекращался. Я так долго ждал его, столько раз мысленно представлял его себе, поэтому он не мог вот так вот просто взять и закончиться. Но для этого ведь надо что-то говорить. Но что? Я же не знал, о чём можно с девчонками разговаривать. А потому брякнул первое, что пришло в голову:

-А ты умеешь на велике кататься?

Правда, я сам-то научился этому всего за две недели до школы. На «школьнике», который родители подарили Ваньке Худякину на день рождения.

-Только на трёхколёсном, - смутившись, призналась Светка.

-Ничего, - махнул я рукой, - я тебя мигом научу.

-Правда?

-Конечно!

-Ой, какой ты хороший! – обрадовалась она.

Волна непонятного чувства захлестнула меня, и я едва им не захлебнулся. Робость, которая всегда довлела надо мной, когда я пребывал с девчонками один на один, пропала. Это чувство подействовало на меня как наркотик. Хотя нет, неправильное определение. Тогда я не знал этого слова. Тогда и взрослые-то не все знали про это. Скорее так, это чувство подействовало на меня как алкоголь. Точно! Я опьянел от него и почувствовал себя смелым. Ведь пьяному всё по фигу.

-А знаешь что… - начал я и осёкся, испугавшись своей смелости.

-Что? – в нетерпении спросила Светка.

-А хочешь, я сегодня тебя до дома провожу?

-А почему только сегодня? – искренне удивилась она.

Этот вопрос сбил меня с толку. Действительно, почему только сегодня? Да я готов провожать её каждый день и хоть всю жизнь!..

Невольно улыбаюсь, представив себе возбуждённое состояние шестилетнего мальчишки. Эка как меня тогда занесло! Хоть всю жизнь! Разве мог я в ту минуту, думая такое, предположить, что впоследствии так оно почти и будет? Глаза сами собой устремляются в сторону противоположной скамейки. Моя визави преспокойно продолжает читать книгу. Убедившись в этом, снова погружаюсь в воспоминания…

Как же я тогда выпутался из того неловкого положения, в которое загнала меня Светка своим невинным вопросом: «А почему только сегодня?» Кажется, она задала ещё один вопрос, который подсказал мне ответ. Да, так оно и было. Она спросила:

-А завтра, что не хочешь?

-И завтра, и послезавтра, - с пылом ответил я. – А если хочешь, то каждый день.

-Хочу!

Услышав такое, я вообще растерялся. То два месяца знать меня не желала, а тут вдруг «хочу, чтоб провожал меня каждый день». С чего бы это вдруг такая перемена? Влюбилась, что ли, после того как я за неё заступился? Но я-то ведь не дурак, и знал что далеко не красавец, правда, уродом я себя тоже не считал, но всё же. Да ещё два верхних передних зуба у меня залазили один на другой, что не прибавляло привлекательности. Это мне досталось в наследство от отца, а тому от деда Степана. Так сказать, Чебышевская наследственность. А Светка-то - вон какая красивая.

К тому же, я шепелявил, а букву «р» вообще научился выговаривать буквально за несколько дней до первого сентября. Мать моя давно и постоянно твердила мне: «Сынок, как только у тебя появится свободная минутка, повторяй вот эти слова – пар-роход, р-рыба, бур-ратино, р-рюкзак, р-рестор-ран, - и ты обязательно научишься выговаривать эту букву». Поначалу я как-то прохладно относился к этому, но потом, по мере приближения первого сентября, всё чаще и настойчивее стал повторять: «пар-роход, бур-ратино».

И вот однажды, совершая перед сном вечерний моцион до общественной уборной и, как обычно, бубня под нос заученные наизусть слова, я вдруг чётко и ясно произнёс: «р-рыба, бур-ратино, р-рюкзак». Я даже остановился от неожиданности. И как мне не хотелось в туалет, постоял немного, а потом снова повторил: «пар-р-роход, р-р-рестор-ран». И у меня снова получилось! Всю дорогу до уборной и обратно я не переставал повторять слова с буквой «р», которые мог только вспомнить. Домой я забежал радостный и с порога объявил матери: «пар-р-роход, пар-р-ртизан, кар-р-рандаш»!

Мать обрадовалась этому больше, чем я. Обняла меня, прижала к себе и счастливая, целуя в лоб, сказала:

-Я знала, сынок, когда ты захочешь, у тебя всегда всё получится…

Да, вот такая странная получалась пара – шепелявый шибздик и белокурая красавица. Пока я молчал, не зная, что ответить, Светка не мигая смотрела на меня большими зелёными глазами и ждала, что я скажу.

Глава 6

Меня выручил звонок. В класс хлынул запыхавшийся и возбуждённый народ, а вместе с ним топот, смех, крики и стук крышек парт. Но вот в класс вошла Зинаида Андреевна и сразу стало тихо.

-Так, дети, - начала она сходу, - возьмите буквари и откройте…

В это время она подошла к своему столу за учебником и тут увидела наши со Светкой сияющие физиономии. Оборвав фразу, она внимательно посмотрела на нас и удивлённо спросила:

-Помирились, что ли?

-Да, Зинаида, Андреевна, - ответила Светка, - мы с Сашкой теперь друзья.

-Ну, наконец-то, - вздохнула та и, взяв в руки книжку, обратилась к классу. – Ладно, ребятишки, кто из вас подскажет мне, на какой странице мы вчера с вами остановились?

Весь урок я просидел как на иголках. Зинаида Андреевна то и дело одёргивала меня, а один раз не выдержала – так я её достал, - и огрела указкой. Правда, потом подошла и, как бы извиняясь, вполголоса пробормотала:

-Господи, прости, да когда же ты угомонишься-то, окаянный? - и погладила меня по тому месту, куда ударила её указка, то есть макушку.

А как тут угомонишься, когда изнутри тебя всего распирает от счастья, от предвкушения того, что сегодня ты пойдёшь провожать девчонку? И не просто девчонку, а Светку Казанцеву – первую красавицу в классе! За ней вон какие пацаны ухлёстывали, например, Борька Вальчек или, вон, мой детсадовский дружок Серёга Хохлин – и высокие, и красивые – не чета мне. А она почему-то выбрала меня. Представляю, как они мне будут завидовать! Да и не только они. За ней половина класса бегала, чтобы хоть на секунду привлечь к себе её внимание. И, честно сказать, я был в этом не исключение, ибо она мне тоже нравилась. Злость на её хамство у меня давно прошла, но я уже чисто из принципа не шёл первым на перемирие. А так как Светка меня игнорировала, чувства к ней я тщательно скрывал в потаённых местах своей души. Ну а раз мы подружились, значит, скрывать больше ничего не надо, и я открыл свои тайники. И чувства мои, которые копились во мне всё это время, вырвавшись на свободу, теперь будоражили меня и не давали покоя.

Хорошо, что это был последний урок. Если бы был ещё один, я бы не выдержал. Я бы тогда, наверное, умер от нетерпения.

Но вот, наконец-то, прозвенел звонок. Уроки кончились, и все сломя голову с шумом и криком помчались к раздевалке. Я подскочил к своим товарищам, с которыми всегда приходил и уходил со школы, ожидавших меня около дверей класса и радостно сообщил им, что сегодня я с ними не пойду и поэтому ждать меня не надо.

-Почему? – удивился Костя Белов.

- Ты чего, Костян, не понял? Он же со Светкой Казанцевой подружился! - с ехидцей ответил за меня Вовка Табаков, по прозвищу Кеша. – Теперь – всё, мы у него не в почёте.

-Брось молоть чепуху, - одёрнул я его и объяснил. - Я только провожу её до дома.

-Да ты чё? – не поверил Костя.

Он был крепыш и симпатяга, не то, что я, и тоже заглядывался на Светку. Наверное, мечтал с ней дружить. А тут такая новость!

-Вот тебе и «чё»! – с гордостью ответил я и сказал им напоследок. - Так что не ждите меня, пацаны. Встретимся, как всегда, на улице вечером.

А Светка, наверное, в это время предупредила своих подружек.

Поэтому, когда мы с ней вышли из школы, нас никто не ждал. Мы постояли на крыльце, потоптались, я в нерешительности – в первый раз всё-таки иду провожать девчонку! – а Светка не знаю от чего. Потом я набрался храбрости и предложил:

-Пошли, что ли?

-Пошли, - согласилась она и первой спустилась с крыльца.

Я догнал её и спросил о том, что давно меня терзало:

-Свет, а где ты там живёшь на Петропавловской? Я вроде бы всех там знаю, а тебя что-то никогда не видел.

-А мы недавно сюда приехали. Из Белова. Здесь у нас баба Галя жила, папина мама. Она заболела и умерла. Вот мы и переехали сюда жить, в бабушкин дом. А квартиру тёте Оле оставили, папиной сестре. Ей жить было негде.

Так, разговаривая о том, о сём, и ни куда не торопясь, мы пошли к её дому, распинывая ногами лежащие ковром на дороге опавшие листья.

Солнце светило по-летнему ярко, но не грело. Было довольно-таки холодно. Лёд в лужах даже не растаял, что обычно случалось после обеда. Скоро должен был выпасть снег и ударить морозы. А на ноябрьские праздники мужики, и мой отец в том числе, будут колоть свиней, чтобы заготовить мясо на зиму.

Но холод нам был по фигу. Ведь мы были одеты по сезону: тёплые ботинки, осенние пальто, на мне фуражка, на Светке – вязаная шапочка с балаболкой на конце. Да и атмосфера, окружившая нас со Светкой, грела лучше июльского солнца.

-А анекдот такой слышала? – вспомнил я вдруг рассказанную на днях Костей Беловым побасёнку. – Встречаются два парня. Один другого спрашивает: «Ты что, в кавалерии служил?» Слышала?

-Нет, - Светка заинтригованно посмотрела на меня. – Расскажи.

-Так вот, один спрашивает у другого: «Ты что, в кавалерии служил?» А тот отвечает: «А как ты догадался? Ноги кривые?» «Нет, морда лошадиная!»

Светка задорно рассмеялась. Я вместе с ней. И тут в поле моего зрения попал её беззубый рот. До этого я его никогда не видел, потому как мы не общались, а только слышал о нём от одноклассников. От увиденного меня парализовало. И стоял я так, парализованный, до тех пор, пока Светка не заметила этого и не сообразила закрыть рот. Тогда меня отпустило как по мановению волшебной палочки, и я снова смог шевелиться.

-Что, страшная, да? – услышал я её голос.

-Только не обижайся, Свет, - я отвёл глаза, чувствуя себя виноватым, - но тебе пока лучше рот так не открывать.

-Спасибо! – фыркнула она.

-Я же сказал, не обижайся. Я же не виноват, - попытался я оправдаться, - что у тебя…

-Да ладно, - отмахнулась Светка, а потом снова посмотрела на меня, - я и так стараюсь не раскрывать его слишком широко. Но анекдот был такой смешной, что я не удержалась.

-А хочешь, я ещё расскажу?

-Хочу!

И я рассказал ей анекдот про Петьку и Василия Ивановича. Светка снова не сдержалась и рассмеялась во весь рот. На этот раз я отвёл глаза в сторону, от греха подальше, и повернулся к ней только тогда, когда смех прекратился. А потом Светка стала рассказывать о своём двоюродном братишке. Оказывается, этот малыш был не промах и, когда не спал, требовал к себе повышенного внимания. А так как его родителям было некогда, им пришлось заниматься ей с Катькой.

Петропавловская улица располагалась недалеко от школы, в каких-то метрах двести всего. Достаточно было перейти железнодорожную одноколейку, по которой доставляли шахте вагоны под уголь, и вот она – улица. Светкин дом находился где-то посередине, практически напротив проулка, который вёл вверх на соседнюю улицу. Это ещё метров двести. В общем, от школы до её дома можно было по-пластунски минут за пятнадцать доползти, ну, а шагом дойти, чего говорить, минут за пять. А если очень-очень медленным шагом, то – минут за десять, не больше. И как мы не старались растянуть время, еле переставляя ноги, мы всё же быстро добрались до её дома. Тогда, не горя желанием расставаться, мы остановились около ограды и продолжали болтать. Неизвестно, как долго бы мы там простояли, если бы на крыльцо не вышла Светкина мать и не позвала её домой.

-До завтра, - сказала тогда мне Светка и зашла во двор.

-До завтра, - отозвался я и, закрыв за ней калитку, поплёлся домой.

Дома меня уже потеряли. Обычно, чтобы дойти от школы до дома, я с друзьями тратил минут пятнадцать-двадцать. Иногда тридцать. Помимо того, что мы каждый месяц сдавали Зинаиде Андреевне по рублю на питание, родители давали нам ещё мелочь, чтобы мы на перемене могли купить в буфете пончики, пирожное и перекусить ими с чаем или компотом. Но, в принципе, нас и так кормили как на убой, поэтому эта мелочь у нас скапливалась, и тогда мы делали налёт на магазин №6, именуемый местными «Шестой», который находился недалеко от школы, чтобы купить себе сладости: конфеты или халву. Лично я всегда покупал шоколадные конфеты «Спортивные», рубль тридцать за килограмм. Вот тогда и выходило у нас минут тридцать на дорогу.

А тут я отсутствовал почти час! Мать уже с работы пришла, а меня всё ещё нет. Стали волноваться, и тут, наконец-то, заявился я.

-Я Светку Казанцеву до дома провожал!- похвастался я с порога, отвечая на материн вопрос: «Где ты так долго пропадал»?

-Да ну? – удивился отец.

Мать, конечно же, была в курсе моих отношениях с соседкой по парте. Зинаида Андреевна каждый день рассказывала ей обо мне, ну а мать, разумеется, отцу. Так что он тоже был в курсе.

-Мы сегодня подружились, - продолжал я хвастаться, находясь в радостном возбуждении. - Теперь я буду каждый день её провожать!

-А где она живёт? – поинтересовался отец.

-На Петропавловской, - ответила за меня мать, - рядом с Толей Скударновым.

Толя Скударнов был отцовским напарником, и отец знал, где тот жил. Это было по пути, и он не стал возражать.

­