Портреты юдиц в желти и пурпуре

­Яков Есепкин




Портреты юдиц в желти и пурпуре




Десятый фрагмент




И у фурий ломятся столы,

И узорны Кибелы тенета,

Девы ночи одесно белы,

Персей лед шелка точит виньета.


Четверговок емины влекут

И рейнвейн, жадно мнят юродные

Бляди хлеб и обилье цикут

На сием, и альковы ночные.


Ах, Господе, к смертельным балам

Днесь зовут королевен шаловы,

Подливая еще ангелам

Темный эль, где хлебницы меловы.


Пятнадцатый фрагмент




Мглу из диносов тусклых лиют,

Винный хмель расточая, менады,

И Ювенты амфорники бьют,

И ночные вершат променады.


Ах, не плачьте, царевны, сангин

Ваших барвы и пурпур чудесны,

Шеи кутайте ватой ангин,

Тьмой чаруйтесь, елико одесны.


Вместе ль будем и мы пировать,

Негу яств и глинтвейна вкушая,

И атраментный шелк обрывать

С лядвий юдиц, богинь искушая.


Двадцать девятый фрагмент




Феи смерти в шелках золотых

Дев беспечных манят, восклицая

Хлад и немость, одесно святых

Вновь пеют, истемнясь и мерцая.


Иль несите ко шумным столам

Под серебром вино и емины,

Будем пить-не пьянеть, ангелам

Достохвальным белить керамины.


Содрогнется еще Вифлеем,

Боги антики тусклую сводность

Оцветят – мы тогда излием

На велебные столы холодность.


Сороковой фрагмент




Пурпур ветхий бледней и бледней,

Тийя к столам гостей оглашает,

Мнят цари хороводы теней,

Всяк юродивый хлебы вкушает.


Перманентная тушь, бледный хлад

С юных дев истекут, удивятся

Фарисеи, зерцая оклад,

И совидят, как хлебом давятся.


Станут майские кущи темнеть,

Налиет Деа Диа в амфоры

Млечный яд, чтоб легко пламенеть,

Где зефирны и благостны Оры.


Пятидесятый фрагмент




Первой лунной богине хвалу

Феи тьмы воздают, бледны лики

Небовейных царевен, к столу

Именитств юн влекут сердолики.


Гей, рапсоды, кифары нежны,

Славьте див и химер опоенных,

Фаворитки ущербной Луны

Пить должны лишь со амфор всепенных.


Здесь ли мы – сны юдоли храним

Иль за Никой Пеония цветность

Прелияше, каморницы мним,

Оглашая любви безответность.