Портреты юдиц в желти и кармине

­Яков Есепкин




Портреты юдиц в желти и кармине




Шестой фрагмент




В пировые, мой ангел, оне

Ждут лишь нас, лишь небесность алкают,

Иль юдицы, о бледной Луне

Пудрясь мглой, не от сребраикают.


Ах, цветите, цветите шелка

Хоть бы желтию лилий, Симины,

Аскос бит и патера мелка,

Яд иные таят керамины.


Будем с Дантом всемрачным пеять

Ады неб, яко фри темновейны,

И одесную Бога стоять,

Изливая на хлебы рейнвейны.


Тринадцатый фрагмент




От июльских цветниц и садов

Золотою аромою веет,

Наберем к тортам смерти плодов,

Яд вишневый еще ль огневеет.


Несть коварней мраморных богинь,

Шелк Астерии юдицы прячут

Для белых дочерей ворогинь,

Аще бляди юродные плачут.


В камни все обратились давно,

Сад камней ягомости зерцают,

Где лиется на хлебы вино

И амфорники тускло мерцают.


Двадцатый фрагмент




Гребни в локнах иудиц желты,

Вей их мгла обреченна лишь ядам,

Налиты беленою холсты,

Мел столовий урочен гиядам.


Сих ли Ад роковой посещал,

Им ли восками рты заливали,

Темных фей Дориан обольщал,

Днесь богини снимают вуали.


Ах, на уснах царевен печать,

Жжет Либера гуашью картины,

И юродам велели молчать,

И рыдают о нас Палестины.


Тридцать девятый фрагмент




Снова бляди юродные жгут

Мрамор зенками, острые кельмы

Тайно моют и ангелам лгут,

И подводят гуашию бельмы.


Их к столам ли честным оглашать,

Всяка лярва от крови хмелеет,

Маскерад время сей завершать,

Пусть Кибела нетенных лелеет.


Станем нощность алкать, Бунюэль

И Моцарт, и Винсент желтоликий

Изопьют с нами огненный эль –

Мертвый лев и в тернице великий.


Пятидесятый фрагмент




Изумрудность Ювента пиет,

Ах, очнемся еще ль в Таормине –

Лить серебро на холод монет,

Задыхаться о темном кармине.


Фавны опер пугают блядей

Желтью мраморной, битой по воскам,

Менестрели ночных площадей

Ставят голос Аидам и Тоскам.


И барочные дивы темны,

И алкают цикуту эльфиры,

И от ядного хмеля пьяны

Виноградного сада Зефиры.