Протечки начали преследовать меня с молодых лет. На Партизанской улице я жила с мужем в пятиэтажке на первом этаже, и нас периодически заливали соседи сверху. Я была готова возненавидеть их, но из-за своей постоянной занятости не обращалась с жалобами в суд или РЭУ, поэтому ущерб, причинённый квартире, умело устранял мой муж.
Потом мы съехались со свекровью и снова жили в пятиэтажке, но уже на втором этаже. Теперь нас с завидной регулярностью заливали жильцы с третьего этажа. Интенсивность протечек шла по нарастающей. Шестую по счёту протечку можно было сравнить с тропическим ливнем, а если к этому добавить горящую электропроводку, то нетрудно себе представить состояние потерпевших, которых охватил ужас при мысли, что несущие конструкции дома могут не выдержать большого напора воды, и потолок в их кухне рухнет. Пока вечно пьяный жилец с третьего этажа отмокал в ванне, вода лилась сверху сплошной стеной. Когда же он закончил процедуру омовения, то не выключил воду, и она продолжала литься из переполненной ванны. Сосед не отзывался на наши отчаянные попытки установить с ним какую-либо связь.
В квартире наверху, кроме хронического алкоголика, жила его мамаша, гражданка Чернышова, которая в это время отсутствовала. Когда она пришла домой, мы начали выяснять отношения. Однако жильцы сверху не только не допустили возможность компенсировать нам материальный ущерб, но даже не подумали извиниться. В этот раз серьёзность повреждений заставила нас обратиться в суд, и наши мучения возобновились.
Сначала мы добивались оформления акта о протечке в родном РЭУ, потом собирали множество справок для начала судопроизводства и, потеряв остатки здоровья, в конце концов «процесс» выиграли, получив право востребовать с обидчика сумму в сто двадцать рублей, которую те должны были выплачивать в течение полугода. По поводу решения судьи мамаша, не моргнув глазом, заявила, что жильцы второго этажа вознамерились сделать ремонт кухни за её счёт. Можно подумать, что у меня не было других забот, кроме как заниматься незапланированным ремонтом кухни, пришедшей в плачевное состояние после столь грандиозного залива! Мы сделали-таки ремонт, вложив в него немало собственных средств, поскольку выплаченной хулиганами мизерной суммы, естественно, не хватило.
Дальнейшие события показали, что сумма в сто двадцать рублей не была для соседей сверху обременительной, поскольку вскоре после этой истории протечки разной интенсивности возобновились. После последнего инцидента чудеса изобретательности продемонстрировала ещё одна заинтересованная сторона – работники РЭУ. В этот день на месте протечки на потолке вздулись пузыри масляной краски на площади около двух квадратных метров. В это время техник-смотритель Мальцева отдыхала от праведных трудов, и её обязанности исполнял дежурный, который сказал, что акт о протечке составит она сама.
Мальцева явилась проинспектировать место происшествия через два дня. Предусмотрительно попросив постелить ей на стуле газетку, она взобралась на кухонный стол, стоявший рядом с мойкой, долго в задумчивости ощупывала потолок и, наконец, сформулировала своё мнение: «Видны следы ржавых пятен от старых протечек и свежее, мокрое пятно от новой протечки», что вполне соответствовало действительности.
Однако, когда я пришла в РЭУ за актом, Мальцева с решительным видом заявила: «На руки акты не выдаём. О причине протечки в акте указано, что это вы САМИ намочили потолок кухни». Я едва не лишилась дара речи. Ну, может ли нормальный человек, находясь на государственной службе, сказать и в официальном документе написать такое?!
После этого я написала два заявления на имя начальника РЭУ. В первом содержалась просьба разобраться и принять меры административного воздействия к технику Мальцевой за заведомо ложную информацию о причине протечки; во втором – обращение к руководителю РЭУ с просьбой о ремонте потолка. К тому времени мой муж умер, и делать ремонт своими силами мне было уже сложно.
В течение двух месяцев я ходила со своими заявлениями на приём то к начальнику РЭУ, то к главному инженеру. Итогом многократных хождений по этим инстанциям стала устная резолюция начальника: «Техник Мальцева составила новый акт, в котором сказано, что на потолке следов свежей протечки не было, а были следы только старых протечек». Тогда я обратилась к свидетелям - соседке по лестничной площадке и паркетчику, работавшему в моей квартире в тот злополучный день. Оба в своих заявлениях подтвердили факт свежей протечки на потолке кухни – мокрое пятно расплывалось на их глазах.
Когда я предъявила оба заявления начальнику РЭУ, его хмельной взгляд затуманился ещё больше, и он пообещал на этот раз составить «нормальный» акт. Но на руки мне его так и не выдал. Мне была обещана копия, если я решу подать иск в суд. Скорее всего, акт так и не был составлен. Однако снова подавать в суд у меня уже не хватило сил…
Начальник РЭУ сочувственно отнёсся к потерпевшей стороне. Он даже посоветовал:
- Когда вас зальют в следующий раз, обязательно разыщите меня. Я полью у жильцов с третьего этажа за ванной и мойкой и обнаружу места течи.
Я тоже дала ему совет:
- А вы сейчас у них полейте!
- Сейчас нельзя. Только когда зальют в следующий раз!
Следующий залив не заставил себя долго ждать. К тому времени мамаша Чернышова умерла, и теперь в квартире на третьем этаже по-прежнему проживал её сын, а также въехавшие сюда по завещанию её племянница с мужем. Наступил день, когда на жителей дома обрушилось известие о сносе пятиэтажки. За неделю до переезда в новый дом произошёл новый потоп. Вода с потолка и вдоль стен кухни снова стекала струями. Я звонила и стучала в дверь нерадивым соседям, но там никто не отзывался.
Только когда пришёл слесарь-сантехник, ему удалось достучаться до жильцов третьего этажа и выяснить причину протечки. Оказалось, что лопнула труба, но в связи с переездом, как он заявил, нет никакого смысла латать её. Так я всю последнюю неделю до переезда в новый дом и прожила с постоянным ливнем на кухне, подставляя под струи воды тазы и вёдра, чтобы она не растекалась по всей квартире. Встретив соседа, я упрекнула его, сказав, что жильцы с третьего этажа могли бы подставить какую-нибудь ёмкость под гнилую трубу, если они хоть капельку относятся к людям с уважением, но в ответ услышала только брань.
Каким счастьем для меня было узнать, что в новом доме Чернышовы хоть и будут жить в том же подъезде, что и я, но аж на двенадцатом этаже! Теперь-то уж они будут заливать не меня! Однако ликовала я недолго.
