Эрудит

­ —Хорош, очень хорош, хоть сейчас в президиум, — взглянув на свое отражение, самодовольно промолвил Лазарь Ильич Эрудит. Затем примерил ядовито-зеленую фетровую шляпу, купленную по случаю сдачи госэкзаменов, и защиты диплома, запись в котором«ученый агроном»его особенно умиляла.
И вот первый выход на люди в новоиспеченном, строго официальном виде. Этому дебюту Лазарь Ильич придавал чрезвычайно важное значение, отлично помня первую часть довольно расхожей поговорки о том, что встречают по одежке. Да и за вторую ее часть, что провожают по уму,он не шибко беспокоился. Экзамены позади, выписка из зачетной книжки,в которой рябило в глазах, от удовлетворительных оценок,спрятана в самый дальний ящик, днем не сыщешь с огнем.В дипломе же не записано, семь у тебя пядей во лбу или едва три наберется.
Агроном машинально накрыл лоб ладонью, прихватив часть залысины.
«Верно, сказано, что мудрую голову волос рано покидает,— мелькнула приятная мысль. — Одно огорчает, что и женщины в связи с этим к тебе теряют прежний интерес. Разве, что наличие валюты способно спасти положение.Все талантливые люди чем-то обижены. Такова судьба, диалектика жизни?!»
Новый дорогой костюм ладно сидел на Эрудите. На улице жарко, и можно было бы пойти в сорочке с короткими рукавами. Но, кто тогда увидит его новенький, блестящий голубой эмалью со снопом колосьев академический знак.
— Нет уж,потерплю, ради такого дела и в тулупе не грех прогуляться, — произнес он и ласково погладил рукой ромбик. Вдруг вспомнил, что во внутреннем кармане старого костюма у него хранится второй академзнак усопшего родственника, по профессии инженера. На похоронах Лазарь Ильич благоразумно решил, что на том свете академзнак не пригодится. непременно цеплял его к лацкану во время своих поездок в райцентр. Отыскал академический знак с изображением на синей эмали ключа. Стал привинчивать его рядом с новым.
— Зачем тебе чужой, если есть личный под рукой? — спросила вошедшая в комнату жена Евдокия.
— Дуся, ты не разбираешься, второй знак для пущей важности и солидности,— сурово повел бровью Лазарь Ильич. — В институте у молодого доцента видел. Он академию, Тимирязевку окончил, и мы тоже не лыком шиты. Гляди, через месяц-другой отдохну от науки и в аспирантуру подамся. Профессор Кузьма Ильич, тезка по отцу, думаю, одобрит. Эх, Дуся, заживем мы в городе, устроюсь на кафедре.Таким талантам, как я, место в столицах, а не в глухой провинции. Пусть здесь крестьяне, фермеры землю пашут, а наше дело белые булочки с маслом, черной и красной икрой есть и науку вперед продвигать.
— Эх, Лазарь ты мой сизокрылый, хорошо поешь, да не с твоими мозгами и знаниями в президиум, — вздохнула супруга, знавшая интеллектуальную ограниченность своего спутника жизни. Закончив приготовления, Эрудит направил стопы к конторе, где намечалось собрание. Степенно с распиравшей его грудь гордостью принимал поздравления, намекая, что диплом для него — дело не сложное и он способен на большее. Вдруг неожиданно увидел перед собой Антонину Сорокину. Зная ее острый язык, попытался улизнуть, но где там.
— Слышь, шынок, — остановила его старушка, помнившая Лазаря еще босоногим и сопливым пацаном. — Ты, поди,все начальство теперяча за пояс заткнешь, на самую высокую колокольню заберешься и в самое мягкое кресло сядешь?
— С чего ты взяла, Антонина Ивановна? Твои бы слова, да Богу в уши, — польщено проговорил он.
— Дак я гляжу у всех сельских начальников по одному значку на пиджаках, а у тебя аж два. Должно быть, выслуга, объясни мне, старой,неграмотной?
— Проще пареной репы! Ох, Антонина, в темном лесу живешь, телевизор не смотришь, радио не слушаешь и газет не читаешь?— с иронией воскликнул Лазарь Ильич. — Два академзнака означают, что я закончил два института.
В следующее мгновение увидел странный блеск в глазах старушки. Слух резанул хитроватый и ясный вопрос:
— Что же ты,Лазарь, такой тупой, что тебя в одном институте не смогли уму-разуму научить? Или учителя никудышние попались?
Вокруг раздался всплеск хохота, а Эрудит смутился, потеряв дар речи. Хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, совершенно не зная, что ответить.
— Ну, знаешь, Антонина Ивановна, думай, что говоришь. Я — лицо официальное и важное, могу к ответственности привлечь за оскорбление личности, — наконец прорезался его суровый голос и, видя, что симпатии на стороне старушки, быстро ретировался в служебный кабинет. Каждый остался при своем мнении.Бабка, как в воду глядела, как на картах нагадала. Лазарь без устали прогнозировал себе блестящую карьеру.
Вскоре у дипломированного управляющего отделением появилась возможность применить свои знания на практике. Предстояло провести подкормку овощей удобрениями. Обычно этим занимался агроном отделения. На сей раз, он был в отъезде, и Эрудит взял бразды в свои руки, или, как он любил выражаться, быка за рога.
— Вот привез, — произнес тракторист Тимофей, указывая на тележку, доверху груженую бумажными и полиэтиленовыми мешками.
— Поглядим, поглядим, что ты привез,— Лазарь Ильич деловито вперил взгляд на мешки.
— Да ты никак весь склад сюда привез, — почесал он озадаченно жирный затылок.
— Завскладом не было, а сторожи говорит: выбирай, что надо, — покорно ответил тракторист. — Я и выбрал на всякий случай побольше разных удобрений.
— А ты, Тимофей, уверен, что это удобрения, а не гербициды?
— Сторож так сказал, он большой знаток, знает, что и где на складе лежит, — ответил тракторист.
Эрудит напряг свою память, но мозг не выдал никакой информации.
— Ты вот что, Тимофей, давай займись внесением вот этого удобрения, на вид оно подходящее,— без тени сомнения ткнул пальцем в мешок немало довольный собой, агроном-ученый и направился в конторские пенаты, а тракторист выехал на овощную плантацию. Лазарь Ильич, сидя за массивным столом,предавался радужным мечтам, когда в кабинете неожиданно возникла долговязая фигура Тимофея.
— Пожелтели, пожелтели,— упавшим голосом пролепетал он, едва переступив порог.
— Кто пожелтел?
— Растения, овощи, — колени задрожали и тракторист опустился на стул.
Эрудит сидел не шелохнувшись. Мысль, как упрямого бычка, приблизила слово «фиаско», которым Лазарь Ильич любил подводить черту в разговоре с подчиненными. И тут же ему вспомнились хождения за знаниями, а вернее, за дипломом. Пробивной силой, изворотливостью он был наделен через край, а вот усердием в постижении теории, не шибко. И это сказалось на первом же году его учебы в сельхозинституте, куда он попал не без помощи фаршированного поросенка и бараньей шурпы (в баранах он толк знал, особенно обожал трехмесячных ягнят... с приправой).
«Я чрезвычайно занятый производством, — объяснял он затянувшиеся сроки своей учебы. А в следующий раз торжественно изрекал: —Я в академическом отпуске». Напускал на себя важность, что не подступить. Потом кто-то надоумил его взять в крестные своей дочери профессора Кузьму Ильича. Он так и сделал, и это предрешило конец его хождениям... за дипломом.
«Кузьма Ильич, Кузьма Ильич, — любезно потчевал он профессора, выражая при этом на своем лице высшую степень гостеприимства. Апофеозом вечеринок была частушка, сочиненная местным спившимся поэтом Борисом Пегасовым:

Имея крестного такого,
не надо счастья мне другого.
Я даже в чертовом аду
с таким Кузьмой не пропаду.

Сейчас лицо старушки, как будто наяву предстало перед ним и вспомнились вещие слова Антонины Ивановны: "Что же ты,Лазарь, такой тупой, что тебя в одном институте не смогли уму-разуму научить?"
Если в советскую эпоху весьма редко появлялись такие дипломированные «спецы», то нынче, когда коммерческих вузов, хоть пруд пруди, выпуск скороспелых дилетантов, торговля дипломами стали типичным явлением. Столько наплодили «юристов» и «экономистов», что хватит на десятилетия вперед. Знаю одного мэра, преуспевающего по части казнокрадства, финансовых афер, вымогательства и мошенничества.
Ранее, купив диплом института советской торговли, он съездил в столицу с валютой и стал кандидатом социологических наук. Наверное, посчитал, что это престижнее, чем экономических. При его хватке и алчных непомерных аппетитах, дармовом капитале и хамстве, через год-другой станет доктором наук, а там и академиком. При насквозь коррумпированной власти чиновников такие метаморфозы реальны. Если и медицинские вузы выставят на торги дипломы, то больным преждевременные путевки на погост, вечный покой и музыка гарантированы. О времена, о нравы!