Жестокая пастораль

­Фавн погнался за пастушкой,
С каждым шагом всё лютей,
С простынёю и с подушкой –
Прямо всё, как у людей!

Поражаема без жала
Любострастныим огнём,
От него она бежала –
И мечтала всё об нём!

Думушки роились дружно:
Лишь бы сгрёб и дожевал!
Лишь бы отнял всё, что нужно,
Козлоногий Дон Жуан!

А в лесном том гобелене
Кажный делал свой стежок,
И строчился кобелями
Всем сучонкам свой стишок:

Настрочили и сверстали,
Не оставив на потом!
Птички божии свистали
Всё о том и всё о том.

Кажная душа иль тело
Ныли темой половой.
И пчела себе летела
Вся за данью полевой.

Фавн догнал свою пастушку!
Но, заместо чтобы смять,
Бурно молвил ей: «Послушь-ка,
Где бы тут квартирку снять?»

Вместо чтоб, налившись кровью,
Дел наделать тихарём,
Покраснев, добавил скромно:
«Я ведь тута дикарём.

Мне ведь легше удавиться
Или пулю прям в чело,
Ежли б ты, душа-девица,
Вдруг подумала чего!»

…Где-то рожь заколосила,
Где-то случка меж людьми…
А она заголосила
По поруганной любви!

Бедную себя жалея
От фиаско своего,
Взяв клюку потяжелее,
Погнала она его!

За Нарцисса и за Эхо
Отстрадавши без суда,
Норовила всё заехать
Бегуну кое-куда! –

Ей одна теперь отрада!
А заехала иль нет –
Про сие вам знать не надо! –
Мой вам дружеский совет.

На какой и окопался
Долготе и широте
Дамский ухарь, что попался
Бедной деве-сироте?

…Что же дам так убивает
Чистота мужской крови?!
Даже то, что не бывает,
Всё бывает от любви!