Встречи с неизведанным. Откровение двадцатое: «Таинственное письмо «мамы». В детстве я переболела всеми почти болезнями и коклюшем, и свинкой, и корью, и ревматизмом, и скарлатиной, поэтому одна из болезней дала осложнение на сердечко…
Мама постоянно делала для меня одно лекарство по специальному рецепту: мёд смешивала со свекольным соком, настаивала смесь в 3-х литровой банке, 40 дней. Банку ставила в тёмное место, на приямок печки.
Высоко в выемке, между печкой и потолком, где хранились все важные документы, находилось и «лекарство для сердца», так его называли родители.
После поставленного мне диагноза порок сердца, мама постоянно давала это лекарство по три чайных ложки каждый день, утром и вечером.
Я продолжала с недоумением смотреть на порог дома, сопоставляя его, с названием диагноза и свою болезнь называла порогом, вместо порока.
Я силком употребляла такое лекарство и на всю оставшуюся жизнь не любила кушать свеклу, морковь, дыню, молоко. Все эти продукты вызывали у меня отвращение….
И вот однажды, когда не было родителей дома, я днём задремала, резко проснулась от того, что почувствовала чьё-то присутствие. Я увидела маму, одетую в нарядную панбархатную сиреневую кофточку.
Мама вдруг, легонечко залезла на стул, потом на круглый стол, который летом находился рядом с печкой и, дотянувшись до укромного места над печкой, положила туда что-то в виде двойного листка.
Я в начале подумала, что она залезла, чтобы снять банку того самого лекарства, которое должно долго стоять в темноте /40 дней/, но мама тихонько спустилась на пол с пустыми руками.
Я удивилась, ведь мама уходила из дома в другом наряде и не должна была прийти одна, без папы и сестры? И что за письмо она положила на приямок печки?
Мама казалась какой-то таинственной, необыкновенно красивой, ласково улыбающейся, которая странно посмотрела на меня, прижимая указательный палец к губам. Зная, что в доме никого нет, мама почему-то зашептала: «Цыысс…Эта Великая тайна, ровно через год, я тебе открою тайну…Только ты об этом никому-никому не говори и год ничего не спрашивай».
Ровно год я с нетерпением ждала того дня, когда мама откроет тайну, но она словно забыла об этом.
Тогда я сама напомнила ей о её тайне и повторила те же слова, что она вещала год тому назад.
Но мама уклончиво мне сказала: «Не говори глупости. Я ничего не положила на приямок печи и ничего тебе не говорила, тем более о какой-то Великой тайне».
Я долго ходила расстроенная тем, что мама обманула и не хочет раскрывать секрета прошлогоднего разговора и всё отрицает…
Я знала, что нехорошо читать чужие письма, но мне было обидно, что мать отказывается даже посмотреть, что же там, в приямке лежит?
И вот через некоторое время я не выдержала…Когда дома никого не было, я пододвинула большой стол поближе к печи, встала на стул, поставила на стол табуретку, залезла на табурет и дотянулась до того потаённого места, принялась искать письмо мамы.
Оно лежало отдельно от всех бумаг и я, спустившись на пол, побежала в зал, боясь почему-то чего-то, и кого-то, стыдясь и ругая, саму себя, за свой проделанный поступок, принялась взволнованно читать таинственный двойной листок.
Зная хорошо мамин почерк - я в этом письме, к сожалению, ничего не могла разобрать, словно оно было написано на другом языке, наподобие старинных книг прабабушки Души.
Я ещё раз просмотрела непонятные строки, вникая в смысл отдельных слов, и вдруг увидела одну единственную ясно написанную строку, эта строчка словно выделялась на фоне всего письма и гласила следующее: «Люди и я вернусь, что во что превратится».
Я положила письмо на прежнее место, рассказала маме, о прочитанных строках и стала спрашивать, что они означают, но она по-прежнему всё отвергала, мол, она ничего не писала и ничего тайного не могла положить в приямок.
И после того, как мама сама полезла на печку, ища листок, о котором я ей всё время говорила, она мне рассерженно сказала: «Хватит чего-то придумывать, там ничего нет».
Теперь я перестала мать о чём-то спрашивать. Её отрицание о случившемся факте с таинственным письмом, разочаровало меня совсем, ведь я письмо видела своими собственными глазами, как и «БОГАТЫРЯ», к которому мама не дала мне бежать навстречу много лет тому назад…
Мамины слова не убедили меня в том, что таких эпизодов не было…
Я понимала что, что-то нас с ней разъединяет, ведь я на всю жизнь запомнила прочитанную на листке Великую тайну: «Люди и я вернусь, что во что превратиться».
Эту тайну через долгие годы своей жизни, пройдя через ряд многих тяжёлых испытаний, я сама и разгадала.
Господь наш вернётся на Землю и всё будет на Земле по-другому…
Ведь мы все, как бессмертные души неоднократно возвращаемся в жизнь, в новых телах, чтобы искупить свои прежние грехи.
С каждым воплощением видим обновлённый, но хрупкий мир, созданный ТВОРЦОМ НЕБА И ЗЕМЛИ, жаль, что пока, мы не можем быть достойными хозяевами этого прекрасного МИРА, повторяя из поколения в поколение, почти те же самые ошибки, что были и раньше.
И если будут наши грехи угрожать целостности и сохранности МИРА, то Иисус Христос вернётся на Землю, в трёх ипостасях, чтобы свершить ВЫСШИЙ СУД НАД ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ !
СУД БОЖИЙ – САМЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ СУД, поставит всё на свои места…
Неслучайно, наверное, когда умерла мама в 63 года, вдруг у меня оказался кусок сиреневого плотного панбархата, и мы с сестрой моего мужа за ночь сшили ей верхнюю погребальную кофточку, наподобие сиреневого Пончо и надели панбархатное Пончо на тело усопшей мамы, поверх другой одежды.
Я только после похорон снова вспомнила, как в детстве мама появилась в сиреневой кофточке из панбархата и шёпотом сообщила, о запрятанной Великой тайне, написанной на двойном тетрадном листке…
Сиреневые панбархатные одежды мамы, в двух случаях, трудно теперь мне назвать совпадением.
Продолжение следует….
