Садко. Елене Жуковой-Желениной

­Прямо лбом упал, ну а всё же стал
на своих двоих Садко Сытинец,
новгородский гость, словно вбитый гвоздь -
ни вогнать уже и ни вытянуть.

Песней Мне не лень колебать Ильмень
и лечить от зла землю нашу:
хоть безродный псарь, хоть подводный царь –
все под песнь Мою славно пляшут!

Что ж за жизнь у нас – с трезвых, с пьяных глаз
каждый пень к своей правде нудит.
Я ж и сам неплох: жив во Мне Мой Бог!
Как Он скажет Мне, так и будет.

Вольно песнь Моя через все моря
да по землям всем путь свой правит:
Мой нехитрый форс, словно Божий морс,
честный люд целит, бесов травит!

Колебая явь и пугая навь,
струнами тяну свои жилы,
так, что горло в кровь, песенную новь
подымаю Я в душах живых!

...Рассекал корабь жизни злую рябь,
прямо к славе вело кормило.
Да травой морской, злобою людской
досыта судьба накормила!

Долго ждав свой час, влезла не стучась,
всем ветрам растворивши дверцы,
и в Мой птичий рот сунула пирог
с луком, с перцем, с собачьим сердцем!

И со дна нам глас да под обух нас:
«Заворуи! Пожалте сгинуть!»
И в морской дали стали корабли –
ни назад, ни вперёд не сдвинуть!

Мы давай гадать, жребии метать –
ни один под водой не скрылся,
всем доплыть домой. Только умный Мой
в дно по уши, дурак, зарылся!

И в морское дно сразу заодно
вколотило Меня, забило.
Но и на донышке грело Солнышко –
и на дне Меня не забыло!

По грехам Моим смертию томим,
брошен в холод и сумрак густый,
С Солнцем не застыл, опустил персты
на яровчаты свои гусли!

Заглушивши стон, Мой гуслярный звон
превозмог себя, расстарался!
И подводный Дед, сорок тысяч лет
не плясавший, с цепи сорвался!

В уши, нос и зрак, живодёр-табак,
песенное налезло зелье,
под пятой царя все, сколь есть, моря
всколебали всю нашу Землю!

Сумрак поредел: всё же есть предел
и подводному Чуду-Юду –
и в водице взмок и на брюхо лёг:
«Ублаготворён, не забуду!

От таких делов, разудалых слов
вот така во Мне родилася
думушка одна: вылезай со дна
и катись отсель восвояси!»

«Опоздал, ей-ей, ты с мыслёй своей –
силой песни, в беде рождённой,
вороти вполне милой стороне
всех пропавших в воде студёной!»

От таких делов, разудалых слов
у царя покосилась рожа:
«Ладно! С сердца вон – забирай полон!
Дешевить, так себе дороже!»

Разлилась, горя, через все моря,
в кипяток превращая льдины,
смертную болезнь залечила Песнь,
сокрушила её годину!

Головой крутя и вовсю вертя
приключенье, как дивный сон свой,
по седой волне в дареном челне
Я подался домой встречь Солнца!

...Кой уж век прошёл, а Я жив ещё,
не пропал во Времени бездне!
А придёт беда – снова, как тогда
и в себе, и в других воскресну!

Прямо лбом упал, ну а всё же стал
на своих двоих Садко Сытинец!
Новгородский гость, словно вбитый гвоздь -
ни вогнать уже и ни вытянуть!