7. БАЛ МАРГАРИТЫ. ИЗ ЦИКЛА МАСТЕР И МАРГАРИТА В СТИХАХ

­­­­­Когда б не кровь от Королей, не царственная стать,

Когда б не Мастер, что судьбой был сослан в Дом Скорбей,

Могла б по жизни ты летать и петь как соловей,

Но Королевою тебе не выпало бы стать!



Зачем он преступил закон, зачем талантлив был?

Зачем вы встретились в весну, что роковой слыла?

И эти желтые цветы, и пущенный в распыл

Путь, что тебе начертан был как ведьмина метла.



Он умер ли, похищен ли, сидит ли в лагерях?

Ни знака от него, и след потерян в облаках.

Сегодня в полночь – ведьмин бал в болотах и лесах.

Ну а затем – твой бал, Марго, где мертвые и страх.



Вот крем, Марго, он все сотрет, и ужас этих дней,

И десять лет борьбы за то, чтобы роман издать.

Не десять? Ну да все равно. Ведь царственная стать

Не сломленных во век веков есть признак Королей!



Светись неистовым огнем, теряй и вес, и боль,

И вопреки законам всем над городом взлетай.

Когда сам Воланд пригласил на вечный смертный бой,

Не искушай судьбу. Лети, судьбу не искушай!



Лети, Латунского громи, и смейся над Москвой,

У нас Латунских как ботвы– на каждом сайте – сто,

А ты – одна, и ярче нет, и пусть кричат «Постой!»,

Лети, невидима, вольна, с истерзанной душой.



А на болоте пьют настой кровавого вина,

А на болоте бал дает лихой кордебалет,

Пусть полон ядом кубок твой, испей его до дна.

Ты не умрешь, тебе страдать еще сто тысяч лет!



Открой в ночи дрожащей дверь, где Дьявола престол,

Где Кот огромный подает не водку – чистый спирт,

Где как в закланье на алтарь ведут тебя за стол,

И Гелла мажет серой Зло, изображая флирт.



А Царь всех Зол и стар и зол, и смотрит он в пенсне,

Видал он столько Маргарит, что нет им и числа.

Но ты, ты - гордая, как боль, как русская стрела,

Такой не видел он нигде, ни в прошлом, ни во сне.



Она готова и на смерть, - подумал, но смолчал.

- Тебе терновей всех венцов дадут в шипах венец.

Готова? – Да! – Иди, Марто, вон – лестница, вон – зал!

Там виселицы стайкой в ряд, там что ни гость – подлец!



Они целуют руку ей, убийцы и лгуны,

Они в поклонах изошли, все в струпьях и в цепях.

Марго, ты нынче правишь здесь свой бал у Сатаны!

И от шипов венца в крови с тебя стекает страх.



Вот этот отравил жену, чтоб взять ее дворцы

Ее квартиры и счета, и виллы, и дома.

А эта с олигархом в ночь – расставивши сосцы,

Старик не дожил до утра, и ждет ее тюрьма.



Убийцы, душегубов рой, цари и короли,

Авантюристы всех мастей, мошенник здесь и плут.

- Осталось пять минут, Марго, - уйдут все до зари!

- Ты потерпи, хоть кровь течет с висков, с цепей и пут.



Закончен бал у Сатаны, едва жива, она

Идти не может, но идет, кровавый след за ней.

Но падает к ногам платок. И вздох. И тишина

- Ты кто? Я – Нида, мне платок дают сто тысяч дней.



- Что за платок? – Душила им, прости меня, Марго!

Прости и пощади меня, душила им детей!

Меня насиловал купец, хозяин, нелегко

Растить мне было и рожать, о, сжалься, пожалей…



***



А Воланд стар, он щурит глаз, на Берия похож.

Он ждет, когда она падет к его ногам в мольбе.

- Проси! … Палаток…- Какой платок? –Там Нида… - Это что ж,

Пустяк такой, моя Марго, подвластен и тебе.



-Смотри, Коровьев, что за стать, она совсем без сил,

Но о себе не просит, кровь…там королевский род.

У властных мира никогда не требуй, не проси!

Дадут все сами. – Воланд встал. Склонился Бегемот.



- Теперь ты о себе проси за эти злые дни.

По праву. Требуй, не тебе стесняться в этот час.

- Верни немедленно его, мне Мастера верни!

Чтоб был он тут, чтоб рядом был немедленно, сейчас!



Пусть умер он, пусть в лагерях, в застенках ли, в тюрьме,

Пусть в Доме Скорби, пусть в полях, усеянных бедой,

Где вой снарядов, посвист мин, и пахнет где войной,

Я требую, верни его немедленно ко мне!



Окно открылось, и орган над городом взошёл,

И ветер в комнату проник, и грустный лунный свет,

И Мастер по лучу как свет через окно вошёл,

И был он слаб, как будто был в аду сто тысяч лет.



***



Гори, моя любовь, гори, таким огнем гори,

Чтоб из миров и дальних стран вернуть, кого уж нет.

И воскреси ушедших в ночь, ушедших до зари.

Открой окно, чтобы вошли они как лунный свет…