Вёз Елену Парис
по морям, по волнам,
не теряя запалу любовного.
Думал: «Хошь задерись,
Менелаюшка, там –
за стеною Троянской не больно нам!
Всех бродяг созывай
на Меня – не сержусь:
чай, обучен манерам премного Я.
Наперёд не зевай!
За Тебя ж наслажусь
белогрудой Твоей, белоногою!
Хоть Ты вслед Мне орал,
то ль с копьём, то ль с дубьём,
и грозился похабною раною,
Я бы Ленку не крал,
да всё наше бабьё
рядом с вашими – все кошки драные!
Жар любви в них угас,
знай лишь хлещут вино.
Населения не прибавляется!
Да в округе у нас
амазонок полно,
все лесбийской чумой пробавляются.
Ну а с Ленкой Твоей –
хошь паши, хошь пляши
краткий век детородного времени!
Так что Ты не жалей –
сдай Её от души
для приплоду Дарданова племени.
Скрасит Ленка Мне жизнь –
и другим подскажу:
навестили б Тебя при оказии.
Ты пока не женись,
хоть и нет терпежу.
Если что – жён дружков им показывай.
Ты пиши, Менелай,
всё ж Те дело для рук!
(Свесь на вынос супружнина тела Мне!)
Мою маму не лай –
Я ж Те всё ж-таки друг!
(Да и дело одно мы все делаем...)
Не послушал дурак,
бестолковый супруг,
будто век с этой дурой не виделся!
Лишь бы повод для драк,
для чесания рук –
Я не крал бы, Он тоже б обиделся!
Будто звали Его,
прибыл с бандой других!
Сколько ж силы на придурь ухлопано!
Было б из-за чего:
баб сокровище в них
всем единой штамповкой нашлёпано!
Вам, мужьям, угодить –
как пройти по воде!
День и ночь себя искренно мучаю:
как же в гости ходить?!
Хоть пособие где
почитать бы по этому случаю...»
1998